Актуальность информации: июль 2012 года

1995

„ … Тургенев вообще избегает связывать как-то Рудина с его имением. Мы не знаем, ни какое оно, ни кто его обитатели, ни в каких отношениях состоит Рудин с родней, ни где находится это имение. Рудин оторван от «гнезда». Да и «гнездом» ли оно является для Рудина? Он воспринимает возвращение туда как ссылку“.

(Из статьи „О мотиве «дворянского гнезда» в романах И. С. Тургенева“.)

1998

„ … Мои друзья очень часто изумляли меня, когда представали в том или ином воплощении. С самого момента начала взрослости, с того самого, когда ты вдруг замечаешь ряд английских булавок, прицепленных к куртке, слева на груди, товарищем, что-то меняется в мире, и ты невольно начинаешь сравнивать себя с остальными. Подобное критическое мышление может уходить, словно морская вода во время отлива, а может и наступать, и тогда твой взгляд, затуманенный пеной морской, уже не может различить ни маленького рачка, скрывавшегося среди гальки, ни свежего, ярко-зеленого кусочка водорослей, который только чудом удерживается на месте. От твоего взгляда скрываются и красивые морские камни, блестевшие под нестерпимо жарким солнцем,- они становятся ровной серой массой.

И тогда мы начинали фантазировать. Мы играли в жизнь, прежде чем действительно начали жить. И это еще ничего, испытываешь чрезмерное удивление при виде людей старше тебя раза в два, которые все так же играют.

Тогда задаешь себе вопрос, что же в нашем мире не игра?..“

(Отрывок из рассказа „Путешествие“.)

1999

Предлагаемое пособие предназначено для проведения занятий по курсу сравнительного литературоведения. Значимость этой дисциплины состоит в том, что в процессе сравнительно-исторического анализа литературных произведений, обращения к фактам межкультурных связей открываются многие нюансы, без учета которых невозможно целостное понимание литературы.

2000

Скажу, позвонив

Что осень ушла.

Снег осветлит мою грусть.

Дворники в парке

Сметают листья,

Мою сказку сметут ли?

2000

<...>

М. Е. Салтыков-Щедрин получил хорошее образование. Он не избегнул модных в то время веяний, и 40-е годы, начало его самостоятельной деятельности, ознаменованы увлечением теориями Фурье, Сен-Симона и других социалистов-утопистов. Идеи общественного переустройства, проникавшие в Россию с Запада, оказали определенное влияние на молодого писателя и государственного чиновника, не только сформировав его характер, образ мыслей, но и причинив ему множество неприятностей. Салтыков-Щедрин не был одинок в своих исканиях: и другие его соотечественники размышляли над путями развития русского общества, учились замечать как хорошее в национальном жизненном укладе, так и плохое, требующее переделки. Вспомним, что еще Карамзин в "Письмах русского путешественника" (а в эпоху Салтыкова-Щедрина можно назвать И.С. Тургенева, Н.Г. Чернышевского и др.) обращал взоры к Европе.

Венцом размышлений писателя на эту тему стала книга "За рубежом". Ее предыстория такова: в 1875 году Салтыков-Щедрин уехал лечиться за границу, пробыв там около года. В последующем он также выезжал из России - в 1880, 1881, 1883 годах. Впечатления, полученные от пребывания в Германии, во Франции, легли в основу блистательной книги, написанной в 1880-1881 годах.

<...>

2001

Вечер. Изморозь.

Туман - призрачный.

С тобой - одиночество.

День угасает

За горизонтом,

Вся земля - расстоянья...

2001

„ ... Шестая неделя Великого поста.

Весна в этом году необычайно теплая, ранняя светлая. На моей памяти такое случалось лишь трижды. Только три раза я отмечал день рождения, когда в лесу уже цвели подснежники, а снега уже совсем не было.

Суббота, четыре часа пополудни. Я иду по песчаным улицам в храм на службу. Солнце клонится к крышам зеленых деревянных домов, тени ползут по земле очень четкие, контрастные. Дымка угасающего дня - золотое и черное, прозрачное и насыщенное.

В руках у людей вербочки. Ведь завтра будет Вербное воскресенье, и вербочки уже сегодня освящают.

Идет служба. Читают Евангелие от Иоанна. "Рече же ей Иисус: Аз есмь воскрешение и живот: веруяй в мя, аще и умрет, оживет. И всяк живый, и веруяй в мя, не умрет во веки: емлеши ли веру сему? Глагола ему: ей, Господи..."

Лица людей светлеют, и в каждом, наверное, душа его в эти мгновения воспаряет высоко-высоко.

Мне немного неловко, потому что у всех в руках я вижу вербочки, но сам пришел в храм без них. Конечно - ничего страшного в том нет, их можно освятить и завтра. Все равно - радостно на душе. Поднимаю глаза и вижу, как заходящее солнце играет на стеклах храма.

Знакомая женщина трогает меня за рукав куртки.

- Прошу прощения, Дмитрий Александрович, - говорит она, - у Вас нет вербочек, возьмите!

И протягивает мне с поклоном веточку из своего букетика. Расстроганный, я кланяюсь в ответ, и эта веточка становится для меня самым дорогим, самым желанным подарком. А через пять минут я держу в руках уже не одну, но много веточек: все они - в дар от разных людей.

Я смущен и расстроган. Так хочется обнять искренне их; внезапно обнаружилась удивительная духовная связь между нами, и как просто это произошло!

Домой я иду, крепко прижимая к груди обретенное сокровище. Самое начало апреля. Самый дорогой подарок ко дню рождения...“

(Отрывок из рассказа „Любовь никогда не кончается“.)

2002

<...>

В соответствии со сложившейся традицией курс лекций по современной немецкой литературе всегда характеризовал произведения, появившиеся после 1945 года. Хронологические рамки его постоянно расширялись, и, соответственно, менялись проблемы, подстерегающие лектора. До недавнего времени приходилось постоянно балансировать между литературами ГДР и ФРГ, обращая внимание к тому же и на некоторых швейцарских, австрийских авторов. Также необходимо было деликатно соединять две литературы, подчас резко отличные друг от друга в проблематике и художественной технике, в единое понятие под названием «немецкая словесность». Однако в целом лекции выстраивались в своеобразную систему, находились темы, объединявшие произведения разных авторов, определялась ценностная шкала всей литературы.

Необходимость изменений в курсе стала назревать с началом 90-х годов или, лучше сказать, сразу же после падения Берлинской стены. На это было несколько причин.

<...>

(Из авторского предисловия к книге.)

2006

„На закате ГДР Криста Вольф спрашивала в книге „Что остаётся?“: как сохранить человеческое „я“ в условиях диктатуры? какова ответственность интеллигенции за происходящее в стране? как оценивать прошлое Германии? какова идентичность художника? Её размышления не потеряли своей значимости, но время ставило перед человеком всё новые проблемы. Девяностые годы выдвинули целый ряд вопросов, касающихся восприятия, понимания, описания германской действительности после объединения.

Так, вполне ожидаемыми оказались размышления писателей 1990‑х гг. о сущности мира, рождающегося на их глазах. Какова культура „новой“ Германии? Тяготеет ли она в большей степени к „восточной“ или к „западной“? Как развиваются отнюдь не простые взаимоотношения между жителями „старых“ и „новых“ федеральных земель ФРГ? Чем живёт страна после 1989 г.? Формирующаяся действительность многих поставила в тупик. Очень характерное восклицание мы находим, например, в эссе Патрика Зюскинда „Германия, климакс“: „Меня подташнивает, как пассажира, который сидит в мчащемся поезде, не знает маршрута, не знает места назначения и не уверен, что выдержат рельсы“. „Я перестал понимать окружающий мир“, – прямо признаёт автор“.

(Отрывок из монографии.)

обложка лицевая -mini

2010

Рассказы, стихотворения, миниатюры, иллюстрации к написанному…

НЛНЛ (обложка) mini

2010

Научная монография о творчестве молодых немецких писателей, вошедших в литературу в самом конце ХХ века. М. Байер, Т. Бруссиг, Б. Леберт, Ю. Херманн.

Обложка-mini

2010

Научное издание о некоторых особенностях современного литературного процесса в Англии, Германии, Франции и США.

Коллектив авторов: М. Н. Недосейкин (франц. лит.), А. Л. Савченко (амер. лит.), С. Н. Филюшкина (англ. лит.), Д. А. Чугунов (нем. лит.).

Отв. редактор – Д. А. Чугунов

LAP

2011

В книге ведётся разговор о двух внутренне схожих периодах в истории немецкой литературы – второй половины XIX в. и конце XX в. Как в первом, так и во втором случае требовалось найти новый облик изящной словесности, заново осмыслить принципы отражения меняющейся действительности на страницах художественных произведений. Даже у таких заметных фигур, как Т. Шторм, Т. Фонтане или Б. Ауэрбах, путь к успеху был далеко не простым, связанным с критическим осмыслением предыдущего опыта немецкой литературы. Не последнюю роль в их художественных и эстетических поисках играл взгляд вовне. Фигура И. С. Тургенева была особенно значимой в этом процессе культурного обновления. Ситуация перемен характерна и для литературного процесса в Германии после объединения ФРГ и ГДР. Новые темы и проблемы, волнующие авторов, изменившиеся представления о мире и человеке, о прошлом и настоящем - всё это рассматривается во второй части книги.

Чугунов Д. А. Немецкая литература разных лет: идейные и эстетические искания. XIX и ХХ вв. / Д. А. Чугунов. – Saarbrücken : Lambert Academic Publishing, 2011. – 448 S.

2012

Иногда думаю: как хорошо, что из всех поездок я привозил домой дневники, наполненные записями! Если бы не они… Некоторые «мелочи» вдруг стираются из памяти, забываются жесты, взгляды, отдельные мгновенья. А спустя пару лет именно они составляют тот волшебный аромат прошлого, который ты хотел бы вспомнить в подробностях, но уже не можешь, помнишь только общее ощущение, но не счастливые секунды, спрятавшиеся за покровом дней. Дневники — спасение. Каждый вечер забиравшие у меня по два-три часа, они сохранили мне целую вечность.

Впервые я стал делать записи в дороге, наверное, в 1985 году, в Якутии. Перечитываю наивные детские строки, улыбаюсь. Учился наблюдать, описывать, выражать себя. Учился честности слов и наблюдений. Беседуя об этом с тётей, внимательно следившей за моими опытами, узнавал кое-что ещё, кое-что о писательском труде вообще. Если нравится, если любишь, то пиши об этом и не думай, что кто-то начнёт смеяться над тобой. Если осуждаешь — осуждай открыто. Книги не терпят увёрток и сглаженных углов. И тогда в твою любовь поверят и горести твоей посочувствуют. А иначе — останутся одни безжизненные красивости. Хорошие беседы у нас были.

Так и собиралась мозаика. Якутские страницы, абхазские, московские и петербургские. Затем невероятное путешествие в ГДР, когда мир распахнулся для меня, словно бы для средневекового человека, поверившего Колумбу. Знакомство с очень хорошей девушкой из Польши и поездка на следующий год к ней в гости. И в Польше — тоже новый мир. А потом была Болгария…

Рассказывать ли об этом? Когда-нибудь, возможно, напишу. Нужно поймать настроение.

А ещё я думаю часто: что есть все эти путешествия?

И в Германии думал об этом, сидя на берегу Рейна ночью. Вспомнилось однажды евангельское: диавол возводит Иисуса на высокую гору и показывает ему все земли, все просторы. И обещает потом: «Тебе дам власть над всеми сими [царствами] и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее; итак, если Ты поклонишься мне, то все будет твое» (От Луки, IV, 6)…

Ради чего мчусь я в своих странствиях по земле? И что такое — странствия? Вероятно, именно поэтому на следующий год после долгой европейской поездки я внутренне переменился, пришёл к другому. Это не значило, что все открытия до этого были случайными и не значащими, отнюдь нет. Просто «странствия» ушли в прошлое. Я узнал другой способ открывать мир, научился другому ощущению. Пришли «паломничества»… И в странничестве можно близко, тонко воспринимать новые миры, но ни с чем не сравнится чувство, когда ты воспринимаешь их в первую очередь сердцем, а потом уже глазами. Именно так открывался мне Русский Север.

И будут ещё путешествия. Будут заполняться путевые дневники, множиться фотографии. Переживания обязательно совместятся с со-переживаниями, радость — с со-радованием. И всё будет хорошо. Ведь прав был Марк Твен, когда говорил: «Только о двух вещах мы будем жалеть на смертном одре — что мало любили и мало путешествовали».

Чугунов Д. А. Книга путешествий / Д. А. Чугунов. – Воронеж : НАУКА-ЮНИПРЕСС, 2012. – 383 с.

okt