|
Европа, 2003 год… Жду Ваших отзывов
|
Йена Выходя утром после завтрака из Jugendherberge, я подумал о том, что в некоторой степени моё путешествие по старинным немецким городам напоминает сумасшедшую погоню за неизвестным. Безостановочно мчусь – но к чему? А впрочем, кто мог бы это знать? Знал ли Карамзин, «русский путешественник», оставивший нам свои записки о Европе, куда и к чему он едет? Всякое путешествие – возрастание, смыкание себя с новыми местами и разными временами, с современностью, видимой непосредственно, и с прошлым, узнанным из книг и встающим в памяти, пробуждающимся в старинных зданиях, приходящим из разговоров местных жителей… Наверное, я тоже надеюсь что-то узнать о себе… Понадеявшись на свою память, я упаковал карту Веймара в рюкзак и потому – едва не опоздал на поезд в Йену! Всё-таки странная штука – эти немецкие города: человеку, привыкшему к русским безграничным пространствам, в них очень легко заблудится. Это чувство напоминает, возможно, ощущения Гулливера, который старательно приглядывался к мелочам вокруг себя в стране лилипутов. Или напоминает терзания того, кто впервые надел сапоги-скороходы и никак не научится вовремя тормозить в них. Разбежавшись лёгким, упругим шагов в направлении вокзала, я один раз где-то спутал переулки. На исходе получаса ходьбы я заволновался, ибо за это время весь город можно было пройти с юга на север, однако вокзал отчего-то не открывался моим глазам. Лихорадочно достав карту, с ужасом осознал свою ошибку. Из меня вышел бы неплохой Иван Сусанин! Хотя я и старался ориентироваться по солнцу (!) в своём движении, но тем не менее настолько отклонился влево, к западу от вокзала, что мой путь к нему стал похожим на прохождение двух сторон равностороннего треугольника вместо одной… На перрон я влетел лишь за минуту до отхода поезда, да и то вместо второго пути оказался на пятом! И лишь с помощью симпатичной барышни мне удалось исправить ошибку. К удивлению своему уже через 14 минут я оказался в Йене. И подумал, что до от гостиницы до вокзала добирался дольше. Всё-таки кукольные города, кукольные расстояния здесь! Йена производит впечатление удивительно маленького и уютного городка. Исторический центр можно пройти из конца в конец за пять минут. Новые кварталы расползлись в разные долины между окружающих гор, но там смотреть не на что. Впрочем, одна местность пробудила во мне воспоминания о романе Михаэля Кумпфмюллера: от университетского кампуса было хорошо видно самую большую гору, возвышавшуюся над городом, и я подумал, что именно там, вероятно, обитали его Хампели… Хотя спросить об этом было привычно некого. Немцы очень мало читают. Когда я упоминал в разговоре с ними некоторые имена современных писателей, то почти всегда испытывал странное ощущение: я словно бы переносился в XVI век, а на меня начинали смотреть, как на «чернокнижника и мудреца» доктора Фауста. Тем не менее, в старинной, университетской Йене я нашёл девушку, которая слышала фамилии Бруссига и даже Крахта! Зайдя в крошечный домик-музей Гёте рядом с Ботаническим садом, я познакомился там с молоденькой служительницей. Мы разговорились и проболтали едва ли не час о литературе. Её звали Клаудиа Кнеч. В конце наше удивительной беседы я не удержался и спросил, кто она, на кого, возможно, учится. И возникшая сказка, увы, растаяла, ибо девушка – разумеется! – училась на факультете германистики. Ей ли не знать немного литературы! Йена производила в то лето совершенно иное
впечатление на путешественника, чем Эрфурт или Веймар. Это был город-стройка.
Повсюду в исторических улицах гудели самосвалы, экскаваторы, подъёмные краны.
Повсюду шла активная санация гэдээровского наследия. Даже университет переехал
из знаменитой круглой башни-высотки голубого цвета в комплекс современных, но
обычных корпусов чуть западнее прежнего места. Взаимовыгодный обмен:
компьютерная фирма, кажется, «Dell», получила имиджевое здание, а университет –
множество удобных аудиторий.
Бывшая
«университетская высотка»
Курфюрст Иоганн Фридрих,
поддержавший идею основания университета
Композиция во внутреннем
дворе университетского кампуса
Пороховая башня
Надо сказать, что эта атмосфера бесконечной стройки нравилась далеко не всем. Три четверти местных жителей не выразили особенного восторга по её поводу. Я их хорошо понимал: почти нигде нельзя было сделать и шагу, чтобы не пришлось уворачиваться от грузовика с бетонными плитами, а в привычных узких улочках центра несчастные пешеходы то и дело натыкались на табличку с надписью «Ахтунг, проход закрыт!»… К Пороховой башне местного арсенала я, например, подбирался чрезвычайно замысловатым маршрутом, в одном месте – через строительные леса. А когда подобрался, то долго выбирал ракурс фотосъемки – без траншей, бесконечных рабочих в спецовках и бетономешалок. Устав от грохота механизмов и вони двигателей, я покинул центр города и отправился на поиски приключений в прилегающие улочки. На Фюрстенграбен я обнаружил старинное здание университета. Ещё когда спускался по ней, почувствовал «дыханье старины» – на каждом шагу попадались надгробия и обелиски. А уж сам университет, носящий имя Фридриха Шиллера! Поэт приехал в город в 1789 году, получив место профессора всемирной истории. Да и помимо него – какое созвездие имён! Фихте, Шеллинг, Гегель… Когда зашёл в старое здание, испытал даже некоторую робость от тишины коридоров. И было так удивительно представить себе, что когда-то по этим залам, лестницам, мимо этих колонн проходил тот, чьи книги мы сейчас читаем… Во что он был одет? Шёл ли кто-то рядом с ним? О чём они, возможно, беседовали?.. В Йене случилось и очередное забавное происшествие со мной. На Рыночной площади располагается городской музей «Göhre». Я купил в него билет и стал прогуливаться на втором этаже, рассматривая выставку картин художника Герда Зоннтага. Передо мной по залам шла парочка крепко сложенных бритоголовых ребят, один из них был на голову выше меня. Сами картины навевали в некоторой степени воинственное настроение, а незнакомцы явно что-то искали, осматриваясь по сторонам и бросая взгляды на редких посетителей. Я хорошо помнил, как в Веймаре углубился вечером в какое-то сплетение тёмных переулков и натолкнулся на сборище наци. А теперь и тут они? «Ну что ж, буду вести с ними неравный бой! Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»! – так подумал я, подходя ближе. Один из «наци» постоянно фотографировал картины и композиции, представленные на постаментах в центре залов. Я уже прошёл мимо, как вдруг он обратился ко мне. Голос его звучал вполне дружелюбно, и предложил он мне… позировать ему в роли заинтересованного посетителя выставки! Я должен был по его замыслу склониться над какой-то больной фантазией из дерева и изобразить благоговейный восторг на лице. Как выяснилось, эти двое были журналистами «Тюрингер ландесцайтунг» («TLZ»), номер их газеты планировался к выходу на следующей неделе. Они даже обещали прислать мне фотографию по электронной почте и вообще оказались очень милыми людьми. Так я вошёл в документальную историю земли Тюрингия! Из музея я направился в «Дом романтиков», оттуда – в садовый домик Шиллера, оттуда… в студенческую столовую, ибо пустой живот стал требовать от меня бросить все эти музеи и выставки и уделить внимание ему. Ближе к вечеру я добрался до вокзала и купил
обратный билет в Кельбру, однако в ожидании поезда успел заскочить ещё и в
Музей стекла неподалёку («Schott Glas Museum»). Кстати, в Германии теперь на каждом шагу турецкие закусочные! Вот
и здесь вокзальный буфет волшебным образом превратился в «Döner-Kebab». В нём играла характерная восточная музыка, а чай был на целых 30
евроцентов дешевле, чем в «немецком» буфете с рыжим аборигеном по соседству. |
|
|
|
|
|
|
