3 апреля 2004 года
Как рассказывала мне бабушка,
родился я в замечательно солнечный день. И тоже в субботу, это я уже сам позже
высчитал. Только не знаю, была ли тогда Лазарева суббота, как и сегодня. Людям иной
раз хочется видеть некий символ или знак в датах, сопровождающих их в жизни.
Сегодня я праздную свой день
рождения. В детстве удивлялся тому, как мои литературные кумиры в какой-то
момент начинали оценивать свою жизнь. Раскладывать её по полочкам, систематизировать…
Мне казалось, что сей волнующий момент ещё так далеко от меня… Так и
праздновал, и веселился, и не задумывался ни о чём серьёзном… Хотя, конечно,
бывали и такие даты, что приходилось изображать глубокие раздумья на челе.
Помню, как двадцатилетие я отмечал во всём чёрном, а на вполне логичное
удивление родных и знакомых отвечал: вступление в третий десяток жизни – штука
довольно трагичная для молодого человека… На тридцатилетие валять дурака уже не
хотелось и тем более – думать о четвёртом десятке годов… Думал я тогда о
другом: как замечательно быть окружённым друзьями. Тот праздник организовался
совершенно неожиданно для меня, пришли самые разные люди, приглашённые, и
приглашённые приглашёнными, и друзья приглашённых приглашёнными… Такие душевные
моменты не забываются…
И вот сегодня – возраст Христа. Что
это для меня? Конец юности? Конец молодости? Совершенно не ощущается то, что ты
теперь становишься чем-то особенным… Но тогда что? Из-за этого и стал писать
сейчас. На ум пришли известные страницы из „Робинзона Крузо“ – те, на которых
герой размышляет о присутствии „хорошо“ и „худо“ в своей судьбе. Попытаюсь и я
сделать нечто похожее. Вспомню здесь моменты в своей судьбе, которые кажутся
мне особенными, а там…
Я по-прежнему живу в любимом городе,
там же, где и родился. Воронеж для меня – не просто географический пункт, но
странно родное созвучие. Так, наверное, у многих бывает: есть места в мире,
которые сами превращаются в мир. Пространства Кольцова, Никитина, Платонова,
вечера „Зинзивера“ и наши поэзоконцерты, университет и студенческие годы – это
единое пространство и единое время для меня ... У меня не раз спрашивали, не
хочу ли я перебраться в Москву. В принципе, такой шаг был бы возможным, если бы
не одно обстоятельство – любовь к своей „малой родине“. Я не чувствую столицы
так, как чувствую Воронеж. Да и быть „перекати-полем“, человеком без корней,
живущим там, где выгоднее, как-то не хочется. Может быть, причиной этому стала
классика. Помню, как в детстве, классе в 6-м, я начал открывать для себя
сокровища родительской библиотеки. Меня приводили в трепет эти строгие книги,
стоявшие за стеклом, в них существовал особенный мир, не всегда совпадавший с
настоящим, не всегда понятный, но честный и чистый. Я читал их и понимал, что
есть в жизни некая главная линия нашего бытия, и она-то обеспечивает ему смысл.
Вначале это было простенькое, детское восприятие и понимание: жить можно
интересно и скучно, а чтобы жить интересно, следует самому быть не пустым
человеком. Позже я научился различать „духовное“ и „обыденное“ в наполнении
жизни...
И Воронеж для меня – отнюдь не
провинция, и не серый город, и однообразное существование. Он - то место, куда
я люблю возвращаться.
Совсем не обязательно жить в
столице, чтобы открывать мир. Спасибо родителям, что они показали мне это в
детстве. Мы много путешествовали, тогда ещё – по СССР. Я четыре раза видел
Чёрное море: Кавказ, Сочи, Абхазия, Сухумский заповедник обезьян... Четыре раза
мы летали в далёкую и прекрасную Якутию: плавали по Лене на пароходах, приводимых
в движение огромными колёсами по бокам (только XIX век вспоминать!), загорали под жарким июльским солнцем
Севера, жили в таёжных экспедициях… Я побывал ребёнком ещё в том, советском
Ленинграде, где можно было задумчиво прогуливаться ночью по набережным… И
всегда мы возвращались в родной город.
А затем пришли годы моих „взрослых“
путешествий. 1989 – ГДР. Сейчас я благодарю Бога за то, что успел своими
глазами взглянуть на закат Восточной Германии, ибо теперь мне есть с чем
сравнивать российский „новый“ мир. Забавно, что наша воронежская студенческая
группа по-настоящему заскучала в тихой и спокойной Саксонии, где, по сравнению
с Россией, ничего не происходило. Именно тогда я познакомился с одной из
самых замечательных девушек на свете; с ней я поддерживаю дружбу до сих пор.
Именно к ней я поехал на следующий год в гости. 1990 – Польша. Смутное время,
ломка сознания, переживаемая поляками и ещё не вполне понятная нам, русским.
1993 – моя учёба в университете имени Мартина Лютера в Галле (ФРГ). Домой я вернулся
другим человеком. Не скрою, что тогда очень гордился причастностью к давней
русской традиции знакомства с немецкой наукой. Ломоносов, пушкинский Ленский,
Пастернак, Пришвин... теперь – я. К тому же я был первым человеком на родном
филфаке, который поехал учиться за границу. 2000 – Болгария. Потрясающая
страна, чудесный сентябрьский отдых в средневековой атмосфере приморского
Несебра. 2003 – Снова Германия, а ещё Франция, Бельгия, Голландия. Волшебное
ощущение „возвращающегося“ немецкого языка, упоение музыкой чужой своей речи,
открытие пространств и людей, более четырёхсот фотографий, привезённых домой,
неделя на курортном островке на Северном море, встреча с давним другом
Русланом, который сейчас учится в Гёттингене, путешествие по прошлому Веймара, Йены,
Эрфурта, Берлина, Страсбурга, Реймса, Брюсселя, Амстердама, уютного Клеве,
Бремена... А ещё – обретение новых друзей.
Такие странствия рано или поздно
превращаются в странствия по своей душе. Ты начинаешь понимать, что мир
прекрасен, и стараешься приобщиться к этой красоте. И становится интересно
жить...
Все сознательные годы жизни я
сочинял. Сначала – сказки, в детстве, затем – что-то серьёзное. Благословенны
будут дни 1988-1990 годов, когда я с друзьями собирался на встречах
„Зинзивера“, воронежской поэтической группы. Немного об этом есть в романе
„Любовь в Датском королевстве“. Вспоминая всё написанное, я понимаю, что
по-настоящему горжусь одной книгой, увидевшей свет в 2001 году –
„Путешествием“. Двенадцать рассказов, в неё вошедших, и немного стихотворений,
разделяющих прозу, очень дороги мне. Они – путь от тьмы к свету, и
„Путешествие“ – книга, которой я никогда не буду стыдиться. Всем нам приходит
рано или поздно в голову вопрос: есть ли какой смысл в нашем существовании на
земле. Я тоже перебирал возможные варианты ответа на него. А потом понял со
странной ясностью: в первую очередь – в этой книге, потому что друзья, и
знакомые, и незнакомые люди – очень многие читали её и говорили мне, что книга
что-то „зацепила“ в них.
Сейчас складывается мозаика нового
сборника рассказов. Несколько уже написано, другие – в замысле. Главное, как я
определил для себя, помнить о непредугаданности отзвука на наше слово. Писатель
не имеет права открывать читателю пустые слова. И лучше не спешить, чтобы от
тебя был прок в вечности, а не только в настоящем дне…
4 апреля.
Этот день рождения для меня был
очень важным. Я отмечал его на даче своего друга. Символическое число гостей –
двенадцать. Необычная погода – после тёплого конца марта пробирающий до костей
холод, минус двенадцать по ночам. Дата – что ни говори, а всё же конец
молодости. Но что дальше? Наверное, зрелость… Как быстро меняются наши
ощущения! Я вспоминал в этот день себя десять лет назад. В 1994 году я начинал
свой путь в университете… Тогда мне часто на ум приходил Георг Бюхнер –
немецкий писатель XIX века. Он
был приглашён на университетскую стезю в 21 год. И мне казалось, что мои
двадцать три – непозволительное отставание. А сейчас я оглядываюсь в то время и
смеюсь над этими мыслями. Тридцать три – вот что настоящее обозначение пропасти
с Бюхнеровским возрастом. Я оглядываюсь в прошлое и думаю: неужели это я
когда-то смотрел в ночное окно студенческой общаги Галле и сочинял стихи, или
был комсоргом своей студенческой группы, или участвовал в студенческой „Весне“
своего курса, или первый раз входил в аудиторию лектором, чтобы рассказывать
любимому факультету РГФ о реализме?.. Может ли всё это существовать в одном
человеке?
Самые замечательные праздники моего
рождения у меня случались, начиная с тридцати лет. Три года подряд мы
встречались в университете, множество моих друзей и знакомых - то, о чём я
всегда мечтал. Не два и не три, а более двух десятков замечательных людей; не
чинное сидение за столом, а свободное
общение, трапеза и танцы, сменяющие друг друга… Но заглянуть за предел тридцати
трёх лет я решил так, как никогда не делал этого…
Как чувствуется новое состояние
души? Честно говоря, ничего не изменилось. Вечером следующего дня я играл в
спортзале в волейбол. Здорово. Жизнь продолжается…
5 мая 2005 года
После Пасхи …
Как на глазах меняется все! Помню первые «религиозные»
дни действительно свободной жизни, начавшейся празднованием тысячелетия
Крещения Руси в 1988 году… Устремившись в церкви на праздники, мы не могли еще
задерживаться там на долгое время. Еще в середине 90-х храмы заметно пустели
спустя час после начала Пасхальной или Рождественской служб… Народ выбирался на
открытый воздух, располагался в окрестных скверах или кустах и начинал активно
разговляться или «радоваться»… До конца службы достаивали немногие.
В этом году поймал себя на мысли, что о Пасхе говорят
мне даже все больше люди невоцерковленные по образу жизни своему. «А что, пасха
будет на 1 мая?» - со странной интонацией произносили они, не требуя ответа. И
я думал: а им-то что за дело до христианского праздника? А потом вспоминал
известную фразу о том, что душа человеческая по природе своей христианка. И
думал еще о том, что какой бы ненавистью к православию не пылали большевики, просыпается
в наших душах это еще смутное, странное, светлое чувство сопричастности Богу…
А на службе действительно было светло и празднично.
Зашел в «детский» храм при воскресной школе, в которой когда-то работал.
Постоял вместе с ними, маленькими свечечками в жизни нашей. Тут вот и будущее
страны, действительное будущее, не выдуманное. Лица у них светлые не от
идейности и партийности, а от внутреннего света…
Читали послание Патриарха Константинопольского.
Подумалось: по всему миру летят его слова, простые и полные радости свершения
от величайшего события в жизни. А скоро и огонь из Иерусалима привезут…И читали
послание нашего митрополита Сергия. Длинное – но так легко слушалось…
И ночь, когда домой пошел, тоже светилась этим
вселенским светом…
16 мая 2006 года
Славный
город Старый Оскол
Первое знакомство с этим городом состоялось в самом
начале века. Осень, золотые аллеи новых микрорайонов, особая,
патриархальная атмосфера чистого
провинциального существования, дарующая такое отдохновение после воронежских
переживаний. Удивительные водители и пешеходы, с подчеркнутым уважением
относившиеся друг к другу… Тишина ночей, а вместе с тем напрасные поиски киоска
или магазина, который бы работал после десяти вечера… Отсутствие навязчивого
мата в уличных разговорах людей…
С каждым годом Оскол открывался все новыми сезонами
своего бытия. Я видел его зимой, в моменты стужи и ледяного ветра, в моменты
стылой прозрачности воздуха, ощущаемой с высот старого города. В майские дни,
когда совершенно неясно, как можно еще куда-то спешить и о чем-то думать, о
каких-то ненужных делах и заботах… В недели весеннего таяния снега и
октябрьских дождей… Были гостиничные впечатления разного рода: сырость,
безуспешно побеждаемая масляными обогревателями, и теплый уют, несмотря на приоткрытое
окно…
За эти годы Старый Оскол менялся, все к лучшему,
делаясь все более интересным, но сохраняя при этом свое неповторимое лицо…
И вот – мой новый визит сюда…
20 сентября
2006 года
Наступила
самая поэтичная пора в жизни центральных улиц Воронежа – посыпались каштаны.
Аллеи этих деревьев – на Карла Маркса, Комиссаржевской, Володарского… – стоят
ещё зелёные, но осенью уже пахнуло, и её лёгкое дуновение невесомыми взмахами
роняет колючие плоды наземь.
21 сентября
2006 года
Если
ранним началом дня проезжать по Северному мосту, Воронеж предстаёт в совершенно
удивительном облике! Никогда не видел столь ирреального сиренево-стального
цвета, в который погружены Левый берег, всё водохранилище, затянутая дымкой
Отрожка вдали… Словно бы на весь город поставили некий светофильтр…
23 сентября
2006 года
Из окна
маршрутки видел «божьего человека» – в трико, длиннополом пальто и зимних
ботинках. Он сидел на остановке «Работница», прямо на бордюрном камне под
светофором. Так трогательно пригрелся на солнышке (время близилось к полудню),
что почему-то подумалось: осень, последние светлые, погожие деньки…
03 октября
2006 года
И вот уже
затянули дождики – ещё не дожди, не сильные, не монотонные…
Но сегодня
– перемирие в природе: пасмурно и одновременно с тем по летнему тепло. Ещё одни
«божий человек» прилёг в кустах неподалёку от конечной маршрутки и задремал.
Пришла, вероятно, его подруга жизни – какая-то неопрятная, неряшливая – и давай
будить его, тормошить его сладкий сон. Он проснулся и смотрит на неё с
укоризной. И одет – не лучше её, но ведь так естественен в этих жёлто-зелёных
зарослях! А она – явно инородное тело…
14 октября
2006 года
Натолкнулся
на потрясающую цитату! Как верно сказано о метаниях современной Европы!
Вебер столкнулся с непониманием европейцами самих
себя, что наиболее очевидно в области искусств, некогда бывших изящными. Об
этом писал в своей недавней книге «Если Европа ненавидит себя…» нынешний Папа
Римский Бенедикт ХVI: «Запад… больше не любит себя, в собственной истории он
видит только прискорбное и разрушительное и уже не способен принять то, что
было великим и чистым» (РЖ, 26 июля 2005, Интервью с Орианой Фаллачи).
См.: http://www.hrono.ru/text/2006/kupr0206.html
13 декабря
2006 года
В
размышлениях о жизни мы часто отказываем другим в способности понимать и
чувствовать так тонко, как нам хотелось бы. Насколько это справедливо?
Сегодня
вечером я стоял в коридоре гостиницы (в чужом городе) и задумчиво ожидал, пока
нагреется чайник. В номерах электроприборы запрещены, вот и приходится готовить
чай наполовину в коридоре. За спиной у меня прошёл представительный мужчина,
однако – не к выходу. „Он заблудился?“ – подумал я ещё мимолётно, но чайник
закипел, и я отвлёкся от этой мысли. Налил кипятку в стакан, поворотился, чтобы
идти в свой номер, как вдруг этот мужчина обратился ко мне:
– Вы
смотрели из этого окна? – и показал на окно в конце коридора.
– Нет
ещё! – удивился я.
–
Обязательно посмотрите!
И он стал
спускаться по лестнице, ведущей в холл гостиницы.
Я сделал,
как он посоветовал.
Что можно
было сказать?! Зачем-то он прошёл к окну, зачем-то обратился ко мне с вопросом,
хотя мы никогда не встречались ранее, зачем-то поделился впечатлением… Из этого
окна открывался такой потрясающий вид на ночной город, который я не мог бы и
представить себе. Всего лишь десяток шагов в сторону от двери своего
гостиничного номера.
07 апреля 2007 года
Сегодня в ночь – Пасха Христова.
Город слегка затих под холодным ветром (а в Москве – снег…), с раннего вечера в
церквях – множество людей. Спрашивают, когда привезут благодатный огонь из
Иерусалима. Молодые священнослужители, свободные от службы, пребывают в
радостном ожидании вечера. Прихожане прикладываются к плащанице, немного
суматошно бродят с пучками свечей от иконы к иконе. Освящают куличи, перед
папертью – длинные столы со снедью. Хорошо…
А утром пришло стихотворение.
* * *
Утро выдалось погожее,
На душе светло… прохожие
Улыбнулись мне на улице…
День вчерашний только
хмурился…
(Пустяки! – всё забывается,
Что вчерашнего касается…)
Небо – синее и близкое,
Дышит радостью искристою,
На каштанах почки тужатся,
Скоро этот день закружится
В упоенье солнцем, зеленью,
Жизнью, в воздухе рассеянной…
Мой апрель… Пасхальным
вечером
Я скользну, Тобою
встреченный,
В ровный гомон улиц
пьяненьких,
В час гуляк и тихих
странников,
В ночь, где звёзды пахнут
ладаном,
В мир, однажды предугаданный…
14 марта 2008 года
Прочитал замечательную статью в
«Литературной газете». О путешествиях Познера и Урганта по Америке и о любви к
родине. Помню, как симпатичен был мне Познер на заре горбачёвской
«перестройки». А затем стало приходить неожиданное понимание того, что эта
симпатичность – всего лишь продуманный имидж, всего лишь обеспечение
элегантного зомбирования русских людей. Одна телепередача, другая – и уже
вопрос: а какую страну предлагают считать родиной? И отчего непременно выходит,
что Россия – обиталище уродов и пространство, наполненное скверной, а
Соединённые Штаты – райские кущи и идеал человечества? Напрашивается вопрос:
чьи денежки отрабатываете, господа продавшиеся? И если вам здесь так плохо, то
отчего просто не уезжаете в «райские места»?
И напоследок – ссылка на статью в
«Литературке». http://www.lgz.ru/article/id=3499&top=40&ui=1204023859485&r=776
И ссылка на читательские реплики на
статью. http://forum.lgz.ru/viewtopic.php?t=22773
03 апреля 2008 года
Вот и пройден пушкинский рубеж – 37
лет! Помню, ещё в детстве обратил внимание на эту дату – Пушкин, Рафаэль… и
многие, и многие… И тогда ещё подумал: а вот что они чувствовали, когда
приходили к своей незримой черте? А потом был ещё и Шевчук со своей «Последней
осенью» и мыслью о великой великости несделанного, задуманного…
День рождения – тихий, спокойный.
Очень много поздравлений по Интернету – если бы Пушкину такие присылали, он бы
и не стал на дуэль спешить с этим дураком Дантесом. Спасибо вам, кто прислал
мне весточку. Люблю я свои апрели – удачные, светлые, оптимистичные. И сегодня
– по метеопрогнозу дождика ждал, а тут – солнце засияло на небе!!! J J J J J
Верю, что планов будет исполненье скоро…
29 апреля 2008 года
…Уже
такой далёкий-далёкий год, весна, чужой город, другая страна, апрель... Я люблю
в одиночестве прогуливаться вдоль небольшой речушки, потекающей через город.
Вода в ней коричневого цвета, течение - небыстрое, без водоворотов и перекатов,
иногда - скованное мельничной плотиной или обрамлённое пешеходным мостиком...
Ветви деревьев только начинают зеленеть, и в воздухе стоит пронзительная
свежесть нового ветра жизни. В руках у меня - часто фотоаппарат, старинный
"Зенит" с доброй зеркальной оптикой,
в кармане - запасная катушка с плёнкой. Я снимаю лебедей, которые подплывают к
проходящим по берегу, рисуют перед ними различные фигуры на тёмной спокойной воде, наверное - ожидают вкусностей от
людей... На острове между двумя рукавами реки раскинулось зелёное раздолье для
студентов местного университета. Я тоже студент его. Присматриваюсь к местным
нравам и обычаям, ко всем этим Sitten und
Braeuche...
Снимаю на чёрно-белую плёнку отдыхающих на травке, светло одетых, под ярким золотым
солнцем на зелёной траве... Вниз по течению - замок, пришедший из
средневековья. Если
подняться по стёртым, исковерканным ступеням его лестниц на верхний двор,
подойти к бойницам-прорезям в стене - открывается вид на весь город,
далеко-далеко, до самого зоопарка на другой горе. Внизу - школа искусств,
заполненная скульптурами, чего-то ожидающими на лужайке рядом с задней дверью.
У замка на реке - пристань с прогулочными пароходиками и катерами. А я ссорюсь
со смотрителем этого исторического великолепия, после чего он спешит звонить в
полицию, а я совершаю продуманное по скорости и маршруту отступление. Весеннее
небо иногда затягивается облачной дымкой, всё поёт и радует - воздух, ароматы
парков и острые запахи уличных рынков и кафе, тихие плески речной воды и ровный
шум проезжающих автомобилей, поэтичная речь библиотекарей и шуршание страниц
редких манускриптов в читальных залах...